Театральный змеепитомник

Я прихожу в театр уже не в настроении робкого пончика, а настоящим боевым мангустом. В зеркале гримерки вижу себя: глаза - огонь дракона, животик - щит храброго воина, а губы расплылись в хитрой улыбке лисички. Так-с! Пора бы и подкрепиться в столовке. Шеф повар тетя Маша из Максимовки, еще вчера мне сказала сегодня пирожки будут.

Первое боевое крещение не заставило себя ждать. В буфете театра Мать Кобра подползает к столику, где я поглощаю свой священный ритуал – пирожок с капустой.

— О, Лилька! Опять жрешь? А я думала, ты вчера всем говорила, что ты теперь на диете, — с нескрываемым сарказмом и усмешкой, подсаживается за мой столик.

Скажи мне она это раньше, я бы покраснела, смутилась, может быть, даже заплакала в туалете. Но новая я — мангуст Рики-Тики-Тави — только прищуривает глаза:

— Мария, дорогая, это не диета, это счастливая жизнь без костяшек в плечиках,- слегка дотрагиваюсь до ее сухих плеч, внезапно подмигиваю ей я. - Видишь ли, когда у тебя есть мозги, они требуют глюкозы. А когда мозгов нет, то и кормить нечего.

Я театрально вздыхаю, невозмутимо допиваю виноградный сок и краем глаза слежу за примой.

Кобра на секунду теряет дар речи. Я использую эту паузу для добивающего удара:

— Кстати, Флоридочка, а твоя новая прическа... это ты специально под роль Змей Горыныча готовишься? Или это так само получилось?

Мать Кобра шипит и уползает, а я торжествующе доедаю пирожок. Первая победа!

К обеду слухи о моем превращении разлетелись по всему театру. Точнее сначала, конечно же, все узнали битву о Холестирине в фоей с голосом Левитана. Актеры начали собираться вокруг меня, как зрители вокруг уличного факира, который заговаривает змею. Каждый хотел посмотреть, как тихая Лилька превратилась в иллюзиониста смеха.

— Лиля, а что ты вчера сделала с Флоркой? Она всё утро ходит мрачнее тучи, — подсаживается ко мне молодой актер Максим.

— Я просто включила Ницше, — отвечаю я, хрустя яблоком. — Помнишь, как у него сказано: «Если ты долго смотришь в бездну, бездна начинает смотреть в тебя». Так вот, я долго смотрела на Галину бездушность, и моя бездна ответила.

Максим хохочет:

— Блин, Лиль, ты теперь как философ какой-то! Откуда такое красноречие?

— Вот наешься бургеров перед спектаклем, поймешь, Макс. А вот если будешь как я голодная... Из-за голода кого угодно захочешь сожрать. -смеюсь я. Макс радуется вместе со мной, что хоть кто то дал в театре Кобре сдачи.

После репетиции на нервах меня ждал новый вызов. В тесном театральных коридорчике столпился народный худсовет из главных и второсортных прим театра: Мать Кобра Флорида, ее верная подруга гадюка Ирма (главный администратор) и молодая ехидна Настя (помощник режиссера, которая строила карьеру на доносах).

— Лилия, нам нужно поговорить, — сладко улыбается Светлана. — Мы заметили, что ты в последнее время стала... как бы это сказать... более агрессивной. Это не очень хорошо для атмосферы в коллективе.

Я втисываю свой щит животик в середину троицы, скрещиваю руки и улыбаюсь:

— Светочка, золотая моя, а что такое агрессивность? Это когда защищаешься или нападаешь втроем? Если вы про то, что я теперь отвечаю на ваши колкости, то это не агрессия, это эволюция. С чем я сама себя поздравляю.

— Лилия, но ведь мы же не оскорбляем, — вмешивается Настя, строя невинные глазки. — Мы просто беспокоимся о твоем здоровье. Ты же понимаешь, что лишний вес...

— Настенька, — перебиваю я ее, — а ты знаешь, что такое лишний вес? Ну всем конечно понятно, что твои мозги даже на весах не взвесишь, такая легкость! Вот когда мозгов мало, на весы вставать хорошо. Никакого лишнего веса. Кстати, в служебной записке можешь указать в килограммах.

Гадюка Светлана начинает краснеть:

— Лилия! Мы пытаемся с тобой по-хорошему...

— А я тоже по-хорошему! — улыбаюсь я.

Мать Кобра, которая до этого молчала, наконец решается на атаку:

— Лилька, ты совсем обнаглела! Мы тут все работаем, вкалываем, а ты...

— А я что? Я пирожки кушаю — встряхиваюсь я, и чувствую, как во мне просыпается настоящий мангуст. — Я не работаю? Я не стараюсь? Флорида, милая, давай откровенно: да я только со сценарием для тебя в руках хожу. По-этому то ты на сцене все еще существуешь.Ты настолько привыкла к тому, что все делают молча для тебя, и всем тебе прислуживают, что девчонки без главных ролей, что решила: что теперь можешь еще и на мои пирожки покушаться?

Тишина. Три змеи переглядываются, явно не ожидая такого отпора.

— Так вот, дорогие мои подружки, — продолжаю я, наслаждаясь моментом, — теперь правила игры изменились. Я люблю театр больше всех и отдаю ему всю душу. Но если кто-то решит, что я — легкая мишень для своих комплексов, то получит ответ. Спонжики мнуть будете в гримерке, а не душу человека. А иначе я буду кусаться.

Я направляюсь к двери, но на пороге оборачиваюсь:

— А, и еще одно. Флорида, запомни что над моим животиком бьется самое храброе сердце. А твоя косточки слышны по всему театру, хрустят не меньше , чем я огурцы соленые закусываю. Будь человечна.

Выхожу и закрываю дверь. За спиной слышу приглушенный гомон — три злые подружки явно в шоке.

В коридоре меня поджидает мой новый веселый отряд мангустов — Л., народный артист и замдиректор Д. Они хлопают в ладоши.

— Лилечка, ты просто красавица! — восхищается народный артист. — Мы тут за стеной стояли, слушали. Браво!

— Теперь ты настоящий театральный боец, — смеется Л. — Добро пожаловать в клуб острых зубов!

— Здравствуйте, товарищи крокодилы сатиры, - подшучиваю я.

А я иду по коридору театра и понимаю: это только начало. Впереди еще много битв, но теперь я знаю — у меня есть оружие. И это оружие называется чувство собственного достоинства, приправленное хорошим чувством юмора и щепоткой здорового цинизма.

Мангуст Рики-Тики-Тави готов к новым подвигам!